“…Критическая масса, которая называется то электоратом, то публикой, то толпой, то народом, то телезрителями, в зависимости от того, кто как захочет ею манипулировать, не даёт и не даст никогда нам стать ни западной, ни восточной державой. Периодически из этого котла вырывается талант и часто гибнет, потому что ему сопутствует высоко ценимая в нашем фольклоре «удаль», то есть преступная необузданность и безответственность, которой он гордится. Она, например, заставляет человека пить что дают или мчаться на машине с огромной скоростью, наплевав на жизни тех, кто попадёт под её колёса. Эта удаль, типа "и за борт её бросает", – одно из самых отвратительных свойств русской нации. Всё это – моё родноё, и всё это я люто ненавижу. Я, как плоть от плоти своего народа, отдаю себе отчёт в том, что вся эта удаль кончается ничем. И в тяжёлые моменты она не в помощь.

…Сейчас очень странное и опасное время. Демократии как процедуры у нас больше нет. Вместо неё повсюду какие-то совершенно былинные прокуроры – «встали не бужены, вышли не прошены...» Зато выросло поколение людей, для которых совершенно естественны те свободы, которые прежнему поколению и не снились. Народ толчётся в огромном бесцензурном пространстве. На взятки смотрит легко, главное – не попасться, ведь периодически налетает коршун и выхватывает показательного цыплёнка. Прав у нас нет, но есть возможности. Системообразующее произведение – «Кошкин дом» Маршака. Это в чистом виде Рублёвское шоссе и его клоны – малые шоссейки. Гламур, нажитое нечестным путем богатство, зависть, предательство, – всё там неустаревающе прописано…”